Слон Килиманджаро - Страница 32

— Бред какой-то. Вы проверяли его кредитоспособность, прежде чем я получил разрешение на эту работу?

— Проверяли. — Она хмурила брови. — В двух банках у него на счету более пяти миллионов, но я не могу определить источник его денег.

— А адрес?

— Компьютерный терминал в Городском центре.

— Он платит налоги?

— У меня нет допуска в компьютер Казначейства.

— Можешь его получить?

— Если я заикнусь об этом, станет известно, что я проверяю Мандаку. Поэтому я решила сначала переговорить с тобой.

— Дельная мысль, — согласился я. — Если ты расскажешь об этом кому-то из начальства, мне прикажут прекратить поиск бивней.

— Может, это наилучший выход? Пока мы не выясним, кто он?

— А какая, собственно, разница? Ты сама сказала, что деньги у него настоящие.

— Но мы ничего о нем не знаем. Вдруг он преступник?

— Возможно, он именно тот, за кого себя выдает, — отрезал я. — Если я не найду бивни, мы тем более не узнаем, кто он. Он просто исчезнет и наймет кого-нибудь еще.

— Мне следовало предугадать твою реакцию, — вздохнула она. — Тебе лишь бы найти эти чертовы бивни!

— Как только я их найду, я заставлю его рассказать, кто он и зачем они ему понадобились, — пояснил я. — А пока мне нечем его прижать.

— Как бы он не прижал тебя. И не отправил к праотцам.

Я пренебрежительно хмыкнул.

— Никто не убьет меня, когда мой компьютер фиксирует все происходящее.

Человека без прошлого, настоящего и будущего это не остановит. Ведь его личность компьютеру неизвестна.

— У него есть лицо, костная структура, пальцы, глазная сетчатка. Даже если полиция не будет знать его имени, они будут знать, кого искать. — Я улыбнулся Хильде. — Благодарю за заботу, Хильда, но необходимости в этом нет. Я найду бивни через два или три дня. За два прошедших вечера я уже отследил их историю на протяжении двух с половиной тысяч лет, так что осталось всего лишь восемьсот. А как только я выясню местонахождение бивней, мы узнаем, кто такой мистер Мандака и почему ему так отчаянно хочется заполучить охотничий трофей, о котором никто не знает и который никому другому не нужен.

— А если он откажется говорить?

— Он скажет, — твердо заявил я.

— С чего такая уверенность?

— Ты не видела его лица, когда он говорил про бивни. А я видел. Он сделает все что угодно, лишь бы заполучить их.

— Включая убийство?

— Ты абсолютно права. Но в данном конкретном случае убийство не приведет его к бивням. А правда — приведет.

Хильда долго смотрела на меня.

— Очевидно, ты не хочешь, чтобы имеющаяся у меня информация вышла за пределы этого кабинета.

— Ни в коем случае!

— Я соглашусь держать рот на замке только при двух условиях.

— Каких же? — полюбопытствовал я.

— Я лично запишу все твои будущие встречи и разговоры с Мандакой.

— Согласен, если ты не будешь вмешиваться в наше общение и не дашь ему знать, что ведется запись.

— Если через три дня эта история не завершится, я пойду в совет директоров и полицию и расскажу все, что знаю.

— Но ты ничего не знаешь, — указал я. — Я знаю: человек, который теоретически не существует, располагает кредитной линией в пять миллионов. Я знаю: есть человек, о котором обществу ничего не известно, хотя данные о нем должны храниться в пятидесяти миллионах банках памяти. Я знаю: существует человек, который, по твоей же оценке, способен на убийство. Неужели ты думаешь, что такая информация никого не заинтересует?

— А если на поиск бивней у меня уйдет пять дней? Или семь? Вдруг у инопланетян нет архивов? Они не присоединились ни к Олигархии, ни к Содружеству. А вдруг они уже вымерли? Ты не можешь ограничивать меня тремя днями!

Она обдумала мои слова.

— Ладно, в чем-то ты, возможно, и прав. Если ты не найдешь бивни через три дня, я дам тебе шанс вновь изложить свою точку зрения. Но я тебе ничего не обещаю.

— Это неприемлемо! — рявкнул я.

— Есть другой вариант — я пойду к начальству тотчас же.

Я жег взглядом ее, она — меня.

— Хорошо, — пробормотал я. — Договорились. Она хотела сказать что-то еще, но передумала и вышла из кабинета.

Я встал, приказал двери никого не впускать, разделся, встал под молекулярный душ, устроенный в стенной нише.

— Включайся, — приказал я.

— Исполнено.

— Компьютер?

— Да?

— Нашел что-нибудь еще?

— Нет. Об инопланетянах, известных как Летящие-в-ночи, информации очень мало.

— Сколько еще времени до начала работы «Брэкстона»?

— Один час, пятьдесят одна минута и девятнадцать секунд.

— Какой процент твоей мощности в моем распоряжении?

— Шестьдесят три и двадцать семь сотых.

— Всего?

— Я готовлю здание к приходу сотрудников и работаю для тех, кто уже прибыл.

— Очень хорошо. Из располагаемой мощности половину используй на Летящих-в-ночи. Попытайся узнать, что стало с бивнями после того, как они попали к Миларрру.

— Приступаю…

— А теперь затени окно, пока я не оденусь.

— Исполнено.

Я вышел из душа, остановился перед светящимся кристаллом.

— Оставшуюся половину мощности используй для получения максимума информации о Букобе Мандаке.

— В официальных архивах отсутствует досье Букобы Мандаки.

— Мне известно, что ты проводил проверку только по архивам Монархии. Но ведь можно посмотреть и в других местах.

— Жду указаний…

— Прежде всего материалы, имеющие отношение к масаи, если они существуют.

— Понятно. Приступаю…

— Далее, выясни, имеют ли слова «Букоба» и «Мандака» какое-нибудь значение на диалекте масаи.

— Понятно. Приступаю…